монодийная церковнопевч. традиция, зафиксированная (с надписанием «болгарский напел») в кон. XVI-XVIII в. в украинско-белорус. рукописных певч. книгах киевской «квадратной» нотацией. В 1-й пол. XVII в. Б. р. распространился в певч. книгах Московской Руси, во 2-й пол. XVII в. подвергся многоголосным хоровым обработкам в партесном стиле, впосл. отразился в хоровом творчестве рус. композиторов XVIII-XX вв. Б. р. вызывал интерес у рус. историков-музыковедов (прот. И. Вознесенский, прот. Д. Разумовский, прот. В. Металлов, Н. Д. Успенский, С. С. Скребков).
Репертуар Б. р. охватывает различные жанры гласовых песнопений служб суточного круга и литургии: осмогласные циклы на « » (псалмовые стихи, стихиры, догматики, богородичны) и на « » (с воскресными тропарями), полиелей и полиелейные припевы (стихи, заменяющие в псалмах рефрен « »), седальны, степенны, кондаки, отдельные ирмосы, каноны, евангельские стихиры, подобны, ряд стихир Минеи, песнопения Страстной седмицы и Пасхи и др. Среди наиболее известных песнопений Б. р.: стихиры 5-го гласа « » (в Великий пяток) и « » (в Великую субботу), прокимен 7-го гласа « » (в Великую субботу), осмогласный цикл на « » с воскресными тропарями, канон Недели ваий; в партесной обработке - тропари « » (в Великую субботу), богородичный кондак 8-го гласа « », гимны « » и « », херувимская песнь на 5-й глас. Мелодии Б. р. в многоголосных обработках часто выполняют роль, аналогичную cantus firmus в зап. традиции (напев, обычно заимствованный из песнопений григорианского хорала, являющийся композиционной основой в полифонических сочинениях).
Вопрос о происхождении этого распева - болг., киевском или рус.- до сих пор является предметом научной дискуссии. В посл. годы высказан ряд аргументов в пользу балканского, а именно болг., происхождения Б. р. Во-первых, болг. и серб. этнонимы песнопений («вулгарикон», «сервикон») появляются в балканском репертуаре в XIV-XV вв., и они могут быть атрибутированы по признакам калофонического стиля, к-рый отличает местные певч. образцы от анонимных. Все песнопения, связанные с этими этнонимами, имеют общий композиционный признак - строфичность. Во-вторых, в Аргировой Триоди кон. XII - нач. XIII в. нотированная стихира « » имеет фиты (знаки мелизматических формул) там, где в композиции той же стихиры Б. р. появляются пространные мелизмы.
Утвердилась т. зр., что Б. р. проник на Украину и в Белоруссию в переходный период от средневековья к Новому времени и соответствовал 2 основным культурно-историческим тенденциям: свойственной эпохе Ренессанса высокой оценке мелодической красоты (влияние с Запада) и стремлению к сохранению правосл. идентичности через восприятие разных балканских традиций - греч., серб., болг.
Исследования Б. р. в контексте украинско-белорус. певч. практики представляют его как живую певч. традицию. Это проявляется в следующих особенностях стиля: в мелодико-ритмической и модальной вариантности, в чертах вариантно-строфической организации, в ритмах болг. народных песен и характерной для них сложности системы ритмических пропорций (Л. Корний).
Сравнительное исследование Б. р. в контексте поздне- и поствизант. певч. практики показало его генетические связи с балканским славяноязычным пением, возникшим в устной традиции в период IX-XIV вв. Эта традиция вошла частично в письменную муз. практику в течение XV-XVI вв. (в двуязычных ркп. XV в., напр. Athen. Bibl. Nat. gr. 928, происходящей из мон-ря Успения Пресв. Богородицы около с. Жеглигово, Скопска Церна Гора; в двуязычных ркп. XVI в. из певч. школы в молдав. мон-ре Путна). О песенной природе устного типа свидетельствуют традиц. мелизматическая мелодическая лексика (набор типизированных мелодических формул) и простые принципы комбинирования, согласно к-рым создается основная строфическая композиция с ограниченным числом мелодических моделей.
На Украине и в Белоруссии балканские песнопения претерпели изменения сообразно местным певч. традициям, представив форму муз. «экзегезиса» (развода мелодических формул), характерную и для болг. певч. практики этого периода (Е. Тончева).
Певч. школа, утвердившая практику исполнения Б. р. в XVIII-XIX вв., существовала в 1612-1785 гг. в восточнокарпатском Манявском скиту, основанном мон. Иовом (Княгиницким). Основоположником местной певч. практики был иеродиак. Феодосий из Путны (см. ст. Путнянская певческая школа). Из Манявского скита происходят 3 Ирмолога «напелу болгарского» (ЦГББ. № 10846, 1675 г.; № 10845, 1684 г.; Б-ка Румын. АН в Бухаресте. № 525, 1731-1733 гг.) (см. Ирмологион). Эти рукописи являются славяногреч. (главные песнопения литургии написаны по-гречески кириллицей). Репертуар составлен из образцов, определенных как «пение болгарское стародавное» (№ 525), что свидетельствует о прочной болг. традиции в этом мон-ре. Скитские Ирмологи характеризуются структурой и составом, сближающими их с балканскими певч. книгами типа Аколуфии-Анфологии. Центры, в к-рых Б. р. был особенно популярен, находились под Киевом, Львовом, Лежайском (совр. Польша), в Межигорском и Жировицком мон-рях; «Ирмолой напелу болгарского» - название рукописи, выполненной в 1677 г. Иосифом Крейницким, иером. из Лавровского Онуфриева мон-ря Галицкой епархии, а позднее принадлежавшей, судя по отметке А. А. Титова на форзаце, свт. Димитрию (Туптало) (РНБ. Тит. № 1902).
В Болгарии Б. р. стал известен в кон. XIX - нач. XX в. по рус. церковному пению, вошедшему в церковно-певч. практику Болгарской Церкви. Продолжается научная дискуссия о том, что является истинным болг. пением: Б. р. или греко-слав. монодийная певч. традиция (в редакции митр. Хрисанфа из Мадита, XIX в.). В качестве «защитников» Б. р. как древнего народного самобытного церковного пения выступили такие видные музыканты, как Добри Христов, Христо Шалдев, Димитр Тюлев, Алексей Шулговский, Георги Байданов и др. Появились издания с репертуаром Б. р., составленные муз. деятелем А. Николовым, специально отправленным от Болгарской Православной Церкви в Россию для разыскания распевов. Б. р. был представлен в многоголосной обработке в творчестве первого поколения болг. композиторов; особо значимыми были творения Д. Христова. Б. р. активно исследовался в болг. музыкознании (Христов, Петр Динев, Венелин Крыстев, Стоян Петров, Елена Тончева и др.). В наст. время Б. р. занимает прочное место в репертуаре болг. хоров.
«болгарский напел» в XVII в. был единственным из распевов визант. ареала, получившим столь широкое распространение. Песнопения Б. р. в ряде случаев сопровождались надписанием «болгарский напел», но могли и не иметь его. В крупных монастырских центрах, где культивировалось «пение болгарское», знали по неск. десятков песнопений Б. р., так что общее число их в Юго-Зап. Руси достигало 300 (Л. Корний). В полных укр. и белорус. нотолинейных Ирмологионах XVII-XVIII вв. (рукописных и с 1700 г. укр. старопечатных) присутствует не менее 2 песнопений Б. р. (стихиры « » и « », иногда кондак « » и др.).
По традиции литургического употребления песнопения Б. р. могут быть как гласовыми, так и негласовыми, тем не менее их мелос всегда имеет признаки того или иного гласа. Для гласовых песнопений, к-рых в Б. р. большинство (« » на 8 гласов в повседневной и праздничной версиях, « » на 8 гласов, подобны, стихиры на памяти святых, евангельские, господских и богородичных праздников, Страстной седмицы, ирмосы праздничных канонов и др.), характерны «привязанность» напевов к текстам и устойчивая атрибуция распева в источниках. Независимо от степени распространения они составили «классику» болг. пения в Юго-Зап. Руси.
В течение продолжительного времени певч. традиция Юго-Зап. Руси испытывала влияние слав. мон-рей Афона, к-рым свойственна собственная рецепция поствизант. стиля. По воспоминаниям архим. Антонина (Капустина), посетившего Афон в кон. 50-х - нач. 60-х гг. XIX в., насельники Зографского мон-ря убеждали его, что «все болгарское пение есть чистый снимок с греческого» (Капустин А., архим. Записки поклонника Святой Горы. К., 1864. С. 307). В кон. XVI - нач. XVII в. отголоски калофонии видны в единичных ранних песнопениях Б. р., наследующих элементы пападического стиля, что видно и по смешению названий «болгарское» и «греческое»: древнейшая «болгарская херувимская» нач. XVII в. (ЛНБ. МВ 50) определена в Ирмологионах сер. XVII в. как «греческая», а в Ирмологионе 1675 г. из Манявского скита - как «повседневная греческая 7 гласа» (ЦГББ. № 10846). «Припелы напелу болгарского» XVII-XVIII вв. имеют такой признак визант. певч. стиля, как вставку слова « » (это отмечено и прот. Д. Разумовским на примере старопечатного Львовского Ирмологиона). Вставки « » сохранились и в текстах болг. величаний в ненотированных источниках, в т. ч. поздних униатских (Псалтирь. Почаев, 1742. Л. 216-218).
В кон. XVI-XVII в. «болгарское пение Юго-Западной Руси» было настолько разнообразным по средствам выразительности мелодики и соотношению ее с текстом, что говорить о наследовании только визант. калофонии было бы недооценкой слав. истоков Б. р. Объединяя разнообразные виды пения - псалмодическое, ирмологийное, стихирарное и пападическое,- Б. р. был больше распространен в 2 последних видах, соответствующих торжественности праздничных или молитвенной протяженности великопостных служб; важнейшей среди них является «болгарская литургия» свт. Василия Великого с напевом для песнопений евхаристического канона, « » и последующих. В отличие от «киевской литургии» свт. Иоанна Златоуста, близкой к знаменной и объединяющей песнопения с различными мелодиями, «болгарская литургия» свт. Василия имеет лишь один напев, повторяющийся на протяжении службы с разными текстами в различных списках от 12 до 16 раз. В певч. центрах были созданы редакции этого напева, так что он известен и как «скитский» (Ирмологион Жировицкого мон-ря сер. XVII в.- НБУВ ИР. Ф. 1. № 3367), и как «подгорский» (Ирмологион 60-х гг. XVII в.- Warszawa. Biblioteka Narodova. Akсesja. 2947), хотя в большинство рукописей включен без обозначения (над текстом одного стиха надписано: « »). Лишь там, где есть поясняющие ремарки (« () » - Ирмологион Жировицкого мон-ря), становится ясно, что речь идет об основной части литургии.
Примерно во 2-й четв. XVII в. возникло «новое поколение» песнопений Б. р., с особой стилистикой, вошедшее в сферу неосмогласного репертуара литургии. В различных ареалах были созданы местные редакции Б. р. «Анонимность» или, наоборот, избыток разных местных названий свойственны напевам 2-й четв. XVII в. для херувимской на литургии свт. Иоанна Златоуста. 2 известных на всей территории Юго-Зап. Руси напева 5-го гласа могут быть условно названы «новоболгарскими», поскольку имеют краткие напевы, складывающиеся в куплетную (повторно-строфическую) форму, сходную с народно-песенной. При этом их ладовые признаки отвечают каноническим правилам визант. осмогласия (1-й плагальный глас). Названия форм - « » (Ирмологион Жировицкого мон-ря сер. XVII в.) и « » (Ирмологион Киево-Межигорского мон-ря сер. XVII в.) - указывают, вероятно, на место создания этой редакции, «болгарский генезис» к-рой выдает ее начальная интонация из « » Б. р. 5-го гласа. В Московской Руси был известен светилен Пасхи « » (под названием « », без указания на глас) с напевом, близким « » 5-го гласа Б. р. и «литовской» херувимской (Обиход на крюках пометный, 2-я пол. XVII в.- НБУВ ИР. Ф. КДА. № 150 Л). В Юж. Руси этот же напев светильна вытеснил старую псалмодическую версию и в XVIII в. получил название «киевский», сохранив при этом ладовые признаки визант. 1-го плагального (5-го) гласа.
Др. распространенный « » кроме названия выписан и с авторским указанием « ( ) » (Ирмологион иером. Ионы, 2-я четв. XVII в.- Нац. б-ка Беларуси. № 091-283), что говорит, вероятно, о личном предпочтении Иосафатом Кунцевичем этого напева. Надписание « » для Юго-Зап. Руси было редкостью (поэтому эта херувимская отсутствует и в составленном Л. Ф. Корний сб. «Болгарский напев». 1996), определение гласовой принадлежности болг. (и греч.) херувимских в украинско-белорус. рукописях не всегда точно. Помимо четкости атрибуции редакции новых херувимских Б. р. утратили и четкость композиционных признаков, однако сохранили самые выразительные интонации Б. р., бывшие «на слуху», переходящие из песнопения в песнопение и вошедшие т. обр. в певч. словарь эпохи. Б. р. сыграл значительную роль в обновлении южнорус. традиции в сер. XVII в. В отличие от киевских напевов 2 указанных новоболг. напева херувимской стали основой для создания на Украине двухголосных певч. обработок, что для традиции Юго-Зап. Руси в целом не было типично. При их создании певчие ориентировались, вероятно, на практику Московской Руси, отчего одно из двухголосных переложений названо «московским» (Ирмологион Межигорского мон-ря, сер. XVII в.). Стилистика Б. р. оказала влияние также на ранние обиходные песнопения «киевского напелу», формировавшиеся в XVI в.
Распространившись в Московской Руси во 2-й пол. XVII в., «болгарский напел» получил название «болгарский роспев». Нек-рые южнорус. песнопения Б. р. были ошибочно переименованы в Московской Руси в «киевские», что отразилось и на содержании научных исследований (Вознесенский. Образцы. С. 38, 47; Келдыш Ю. В. История русской музыки. М., 1983. Т. 1. С. 313). В XVIII в. часть одноголосных мелодий Б. р. сохранила свою стилистику, др. были схематизированы. На основе одноголосия Б. р. в Московской Руси были созданы многоголосные обработки, авторские переложения.